|
 Стратегия устойчивого развития как идея новой культурной парадигмы появилась в конце ХХ века благодаря осознанию того обстоятельства, что естественная эволюция завела человечество в тяжелое положение, которое характеризуется следующим: расходование наличных ресурсов опережает формирование новых; распределение ресурсов крайне неравномерно, что дестабилизирует ситуацию как в отдельных странах (богатство-бедность), так и в мире в целом; происходит деградация природной среды, в биосфере развиваются необратимые негативные процессы.
В качестве пути преодоления этого положения, грозящего человечеству гибелью на Западе и в России возникла идея «устойчивого развития» (sustainable development), Термин «устойчивое развитие» получил обширное распространение после публикации доклада, подготовленного для ООН в 1987 г. специально созданной в 1983 г. Интернациональной комиссией по окружающей среде и развитию. В российском издании этого доклада английский термин sustainable development переведен как «устойчивое развитие», хотя слово sustainable имеет и остальные значения: «поддерживаемое, самоподдерживаемое», «длительное, непрерывное», «подкрепляемое», «защищаемое».
Можно считать, что уже в Декларации Первой конференции ООН об окружающей среде (Стокгольм, 1972 г.) Также была отмечена связь экономического и общественного развития с неуввязками окружающей среды. В такое понимание развития принципиальный вклад внесли научные доклады Римского клуба, и в особенности доклад «Пределы роста» (1972 г.), В которых формулировались идеи перехода цивилизации от экспонциального экономического роста к состоянию «глобального динамического равновесия», от количественного роста – к «органическому» (качественному) и «новому мировому экономическому порядку». В докладе «Всемирная стратегия охраны природы» (1980 г.), Представленном интернациональным союзом охраны природы и природных ресурсов, подчеркивалось, что для того чтоб развитие было устойчивым, следует учесть не лишь его экономические аспекты, но также социальные и экологические. В 80-е годы трудности связи экологии и развития в особенности активно дискуссировались в трудах ученых из исследовательского института «Worldwatch» («Всемирная вахта») в США, и в частности его директора Л.Брауна. ЮНЕП еще с середины 1970-х годов обширно употребляла понятие «развитие без разрушения» (development without destruction), а в дальнейшем получило распространение понятие «экоразвитие» (ecodevelopment), значащее экологически приемлемое развитие, т.е. развитие наименее плохо воздействующее на окружающую среду.
Стратегия устойчивого развития впервые была озвучена на Конференции ООН по окружающей среде и развитию (ЮНСЕД) в Рио-де-Жанейро в 1992 г., на которой было принято историческое решение об изменении курса развития всего мирового общества. Такое беспрецедентное решение глав правительств и фаворитов 179 государств, собравшихся на ЮНСЕД, было обусловлено стремительно ухудшающейся глобальной экологической ситуацией и прогнозируемой на базе анализа её динамики глобальной катастрофой, которая может разразиться уже в XXI в. и привести к смерти всего живого на планете. ЮНСЕД показала осознание пагубности обычного пути развития, который был охарактеризован как неустойчивое развитие, чреватое кризисами, катастрофами, омницидом (смертью всего живого). Переход на новую модель (стратегию) развития, получившую заглавие модели устойчивого развития, представляется естественной реакцией мирового общества, стремящегося к своему выживанию и дальнейшему развитию. Человечество столкнулось со все обостряющимися противоречиями между своими возрастающими потребностями и неспособностью биосферы обеспечить их, не разрушаясь. В итоге социально-экономическое развитие приняло характер ускоренного движения к глобальной экокатастрофе, при этом ставится под опасность не лишь ублажение жизненно принципиальных потребностей и интересов будущих поколений людей, но и сама возможность их существования. Появилась мысль разрешить это противоречие на пути перехода к такому цивилизационному развитию, которое не разрушает собственной природной базы, гарантируя человечеству возможность выживания и дальнейшего непрекращающегося, т.е. управляемого и устойчивого, развития. На ЮНСЕД обширно использовалось определение, приведенное в книге «Наше общее будущее»: «Устойчивое развитие – это такое развитие, которое удовлетворяет потребности реального времени, но не ставит под опасность способность будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности». Это определение подвергалось критике за нечеткость и антропоцентричность. Отмечалось, что определение понятия «устойчивое развитие» обязано в явной форме включать в себя и представление о сохранении окружающей природной среды.
Согласно изданному Программой ООН по окружающей среде (ЮНЕП) докладу «Глобальная экологическая перспектива – 2000» (ГЕО-2000), проблемы экологического характера окажутся основными в XXI в. Названы изменение климата в итоге выброса парниковых газов, недочет пресной воды и её загрязнение, исчезновение лесов и опустынивание, сокращение биоразнообразия, рост численности населения (и его перемещение), необходимость удаления отходов, загрязнение воздуха, деградация почв и экосистем, химическое загрязнение, истощение озонового слоя, урбанизация, истощение природных ресурсов, нарушение биогеохимических циклов, распространение заболеваний (включая появление новейших) и т.д. Практически любая из этих экологических проблем может, если будет длиться стихийное развитие цивилизации, привести к смерти человечества и биосферы.
Идеи устойчивого развития отвечают объективному требованию времени и могут решающим образом повлиять на будущее России, сыграть важную роль в определении государственных ценностей, стратегии социально-экономического развития и перспектив дальнейшего реформирования страны. Новая стратегия развития цивилизации уже определила позицию мирового общества – объединить усилия во имя выживания человечества и непрерывного развития и сохранения биосферы. Россия, подписавшая документы упомянутой Конференции ООН, взяла на себя серьезные обязательства по реализации программы глобального сотрудничества, принятой на базе консенсуса. В соответствии с этими обязательствами, Указом Президента РФ № 440 от 1 апреля 1996 г. Россия приняла Концепцию перехода к устойчивому развитию. В Концепции отмечено, что «следуя рекомендациям и принципам, изложенным в документах Конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992 г.), руководствуясь ими, представляется нужным и вероятным выполнить в Российской Федерации последовательный переход к устойчивому развитию, обеспечивающий сбалансированное решение социально-экономических задач и сохранения благоприятной окружающей среды и природно-ресурсного потенциала в целях ублажения потребностей сегодняшнего и будущих поколений людей». Под устойчивым развитием понимается «стабильное социально-экономическое развитие, не разрушающее собственной природной основы». Далее это представление конкретизируется: «Улучшение свойства жизни людей обязано обеспечиваться в тех пределах хозяйственной емкости биосферы, превышение которых приводит к разрушению естественного биотического механизма регуляции окружающей среды и её глобальным изменениям».
Однако, по мнению ряда российских экспертов, Стратегия устойчивого развития хотя и призывает к пересмотру и смене господствующей парадигмы и даже мировоззрения, по сути дела не затрагивает господствующих подходов и основ традиционных представлений о мире, ограничивая нововведения главным образом пересмотром сложившихся социально-экономических и эколого-экономических систем, с неудовлетворительным состоянием которых связывается ряд кризисов: кризис неравномерности социального развития, ресурсный, экологический кризис и др.
В защиту идеи «устойчивого развития» можно, однако, сказать, что это еще не концепция, а скорее, идеология, которая (если не понимать ее слишком буквально) способна стимулировать возникновение целого спектра перспективных идей и концепций, может быть, не только в рамках самой этой идеологии, но и в оппозиции к ней. Иными словами идею «устойчивого развития» можно расценить как плодотворную ошибку, аналог философского камня или вечного двигателя. Нереализуемая сама по себе, она, тем не менее, может оказаться в высшей степени продуктивной.
На наш взгляд, следует менять подход к самому понятию «развитие». Оно противостоит таким категориям, как «функционирование», «рост», «эволюция», «модернизация». Первое из них достаточно известно. Противопоставление развития и роста, связанное еще с первыми работами Римского клуба («Пределы роста»), к сожалению, до сих пор недостаточно проработано и не стало общепринятым. В условиях ничем не ограничиваемого и не сдерживаемого роста (производства, потребления, качества жизни) нет и не может быть никакого развития. Если у вас есть все необходимое или вы можете без проблем все это произвести, то надобности в развитии просто не возникает. И наоборот: пределы роста, дефицит ресурсов вынуждают вас именно к развитию.
В этом видится объяснение парадокса нищеты богатой России рядом с богатством нищей Японии. Но из этого следует и принципиальный вывод: нет и не может быть никакого «перехода» к развитию: развитие требует не стабильности и богатства (тогда оно становится факультативным), а рефлексии и мышления. Развитие страны – это не рост производства и потребления, а прежде всего развитие человека, граждан и их сообществ. Развитие предполагает не дележ ресурсов, а их умножение посредством выработки новых способов употребления наличного материала в деятельности, новых технологий. Отсюда богатство и благосостояние являются не начальным условием, а побочным продуктом, очередной превращенной формой развития.
Представляется, что понятие «развитие» следует также противопоставить понятию «модернизация». Модернизацию в широком смысле можно понимать как искусственное приведение каких-либо систем (независимо от их природы – это могут быть системы знаний, социальные или технические системы и т. п.) в состояние, соответствующее принятым сегодня стандартам и представлениям о должном. Говорить о модернизации тогда возможно применительно к каким-то «отставшим» системам: и модернизация оказывается всегда и по принципу «догоняющей». С другой стороны, модернизация предполагает, что мы принимаем некие «стандарты современности», которые и позволяют квалифицировать интересующие нас системы либо как современные, либо как отсталые и требующие специальных усилий по их приведению к современному виду, т. е. модернизации.
Сходство между модернизацией и развитием состоит в том, что оба этих термина предполагают выход на первый план мышления и осознанной, ориентированной на будущее человеческой деятельности. Ни модернизация, ни развитие не происходят сами собой, в режиме естественной эволюции: и то, и другое требует волевых усилий. Различие же состоит в том, что модернизация предполагает подтягивание к известным «мировым стандартам». Развитие, напротив, мыслится как основанное на критике и проблематизации уже известных методов, средств, форм самоорганизации и организации, онтологических картин. Развитие связано с обогащением нашего арсенала интеллектуальной работы, а соответственно, с умножением числа степеней свободы, возможностей, диверсификацией мышления и деятельности, с диверсификацией и систематической сменой используемых ресурсов.
Если у модернизации есть цель – достижение уровня мировых стандартов, то у развития в этом смысле нет и не может быть никакой цели. Развитие – это ценность сама по себе, поскольку оно связано с процессом самоидентификации, а в случае развития России как страны – с процессом самоопределения России в постсоветскую эпоху, который является сейчас для нее и для нас как российских граждан наиважнейшим. При этом рамка самоопределения является смыслопорождающей. Поэтому важно различать путь, по которому нам предстоит двигаться в соответствии с нашим самоопределением и принимаемыми ценностными ориентирами (путь, который определяется и уточняется в процессе движения), и дорогу, которую можно выбрать из числа известных и которая ведет к заранее известной цели. Идея пути соотносится с развитием, идея дороги – с модернизацией.
В силу ограниченности наших возможностей развитие всегда локально, а рамка исторической эволюции вменена нам как предельная смысловая рамка, выйти за пределы которой нам не дано. Поэтому «устойчивое развитие» – не более, чем метафора. Апеллируя к современной трактовке этих вопросов К. Поппером и Ф. Хайеком, можно сделать вывод о том, что разработка всякого рода «национальных планов действий» и общенациональных программ «перехода к устойчивому развитию» – пустое занятие, которое не может породить ничего, кроме очередной «программы КПСС». Глобально надо мыслить, но действовать лучше локально. Тем более в условиях, когда по поводу возможных действий имеется множество разноречивых представлений.
Исходя из вышесказанного, в качестве идеи пересмотра и смены господствующей парадигмы и мировоззрения, в национальную повестку дня может и должна быть поставлена идея развития, которая должна сменить господствующую до настоящего времени естественную эволюцию человеческой цивилизации. Эта идея созвучна духу русской философии, в особенности мыслям В.И. Вернадского о ноосфере (сфере разума), в которой человеческое мышление и деятельность становятся основной созидательной силой на Земле. Созвучие идеи развития традициям и духу русского народа как государствообразующего создает благоприятные условия для ее воплощения в России. На базе этой идеи может быть построена понятная всем народам России перспектива, в направлении которой осуществляется преобразование российского общества. Она может стать содержательной основой общественного согласия и явиться консолидирующим началом для политических сил, имеющих демократическую ориентацию, принимающих рамку права.
Развитие всегда сопряжено с удачами и неудачами, спадами и подъемами и потому в строгом смысле слова не может быть «устойчивым». Устойчивой, постоянной может (и должна) быть только наша ориентация на развитие, когда развитие понимается как важнейшая национальная ценность. В этом и только в этом смысле можно принять термин «устойчивое развитие».
|
